Дающая нам жизнь... проснись, родная, Акрополь скорбный наш позолоти! И карлик, что со звёздами играет Хозяев твоих ветреных простит. Есть заповедь, она не на скрижалях - Рука дающая не знает, что даёт, Своя, или то братская чужая... Не прячь - давай, а жизнь разберёт... И в тот же час, а может на мгновенье Моих расхристанных небес поймёшь ты боль, Измученная собственным твореньем Спираль времён так манит высотой. Понять - это участие и милость Из вечных сфер, где тьма и абсолют, Дающая нам свет звезда разбилась, А брызги всё летят, звенят, живут... Рабы её великого терзанья, Ад им твердит, нацелив остриё... Мы бездну наполняем содержаньем И птицей раненой срываемся в неё...
*** Вот и всё. Вот он последний рассвет… А он чувствовал, что этот наверняка красивый и нежный рассвет (жаль, что окно камеры под самым потолком, что в его узкую щель пробиваются лишь проворные золотые лучи солнца), станет в его жизни последним. И не потому, что он стар, а он очень стар, правда, телом, но не душой, а потому, что идёт борьба за власть, борьба за Великое княжество Литовское, борьба за веру. Веру не в бога христиан Иисуса Христа, а веру в истинного бога литовского народа, бога, что веками ограждал своих преданных детей от ненастья, – Великого Перкуна. В маленькой камере тихо. Грязно – серые стены годами копили холод. Даже прозрачная вода, проворно бежавшая вниз, к полу, - всего лишь слёзы тишины, жалеющей арестанта.
*** - Великий Перкун! Это моя последняя молитва. Я знаю, что мои дни сочтены. Мне никогда не выйти из этого подземелья. Что ж, значит так суждено. Об одном молю, не оставь моих жену и детей! В том, что происходит, нет их вины. Виноват я. И только я. Я гнался за властью, я совсем не прислушивался к тому, что мне говорила жена. Моя жена. Бирута. Моя красавица, моя жрица. Я полюбил её сразу же, едва взглянув. О, какой она была тогда! Тоненькая, стройная, гибкая, поразительно красивая. Богиня. Настоящая богиня. Она не шла, нет, - плыла! О, Великий Перкун, я не раскаиваюсь в том, что похитил её тогда. Она была моей судьбою, я уверен в этом. Она стала моей и только моей княгиней, она стала матерью моих детей. Я всегда с нетерпением ждал ночи, мне всегда до безумия хотелось вновь и вновь погружаться в её горящий любовью взгляд. Я хотел обнимать её, чувствовать её горячее, страстное тело в своих руках, ощущать её ласки, чувствовать вкус поцелуев. Великий Перкун! Моя жизнь закончена. Я готов предстать перед тобой, готов понести наказание за свои грехи, коих немало. Прошу об одном: не наказывай её! Она не виновата, что стала моей женой. Этого хотел Я! Она мне тогда, в тот чудесный солнечный день, сказала «нет», но я, Великий Перкун, я увидел в её красивых глазах любовь, я буквально утонул в этой любви. Я проявил свою власть, воспользовался тем, что князь. Я совершил святотатство. Знаю. Я взял в жёны жрицу. Жрицу огня. Я заставил её нарушить священный и нерушимый обет. О, Великий Перкун, будь же справедливым!!! Не оставь её своей милостью. Она не должна страдать. Она не заслужила этого! Бирута, единственная, любимая моя княгиня, прости! Молись обо мне и, кто знает, может быть, я буду первым, кто встретит тебя на небесах…
*** Вот и всё. Вот он последний рассвет. Страстный, горячий и в то же самое время бархатно - нежный, похожий на распустившийся бутон розы, на чьих лепестках, переливаясь блестела утренняя роса… Он знал, что умрёт и всё же… всё же он не был готов к этому. Он пытался сопротивляться, но убийцы оказались сильнее. Его безумный хрип – крик достиг потолка и от сильного удара рассыпался на сотню мелких осколков, осев грязно – серой пылью на шероховатых стенах…
2.Бирута. Я буду ждать…
*** Старинный храм на берегу моря. Белые стены внутри. Высокие потолки. До них не долетает ни один, даже самый громкий звук. Этот храм построен в честь богини Прауримы – хранительницы домашнего очага. Огонь, что бьётся у подножия статуи в глубоком отверстии, выдолбленном в большом, на редкость круглом камне – начало всех начал. Этот огонь горит день и ночь. Он не должен гаснуть. Никогда. Если огонь погаснет – жди беды… Священную тишину храма имеют право нарушать только страстные молитвы.
*** - Я нарушила обет. Знаю. Но я нарушила его не по своей воле - по воле Кейстута. Он князь, он мужчина. Он был сильным. Он хотел, что бы я стала его женой. И я стала ею! Но я ни разу, слышишь, матерь богов, ни разу не пожалела об этом. А теперь… теперь, я потеряла всё, и, прежде всего, любовь… его любовь… как же мне больно, как же мне плохо, как же одиноко!!! Когда к моим ногам с шумом падают волны моря, когда я в отчаянии поднимаю глаза к небу, с которого на нас, неразумных чад твоих, смотрят то жаркое солнце, то бледная и холодная луна, или когда я смиренно опускаю взгляд в землю и вижу лишь траву, нежно - зелёную, хрупкую, ранимую, ведь ей боль причинить очень легко, мне всё кажется, что я потеряла себя. Потеряла свою жизнь, своё сердце. Я же любила его! Моего князя, моего единственного мужчину. Любила, не смотря ни на что. Любила страстно, горячо, я бы отдала свою жизнь взамен его жизни. О, матерь богов! Я любила его за то, что он был нежен ночами, за его обжигавшие словно огонь поцелуи, за его ласковые и сильные руки, за то, что он подарил мне замечательных детей. Я любила его за доброту, за храбрость, ведь он в бою никогда не прятался за чужие спины! О, богиня Праурима, матерь богов, да, я виновата. Я – ВИНОВАТА!!! Я оказалась слаба. Я не смогла дать отпор своим чувствам. Я не воспротивилась его любви, не оттолкнула его. Я и только я нарушила данную мною клятву хранить невинность, охранять священный огонь, принадлежать только богам. Так за что же, за что ты наказала невиновного? За что ты лишила меня опоры?! За что??? О, богиня Праурима, смилуйся же надо мной, прости меня, свою блудную дочь. Прости и прими обратно в лоно своё. Кейстута уже не вернуть. Разбитую на мелкие осколки чашу жизни уже не собрать. Никогда. Мой долг, долг любящей жены, долг жрицы – молиться о его благородной душе и ждать. Ждать, когда придёт и мой черёд предстать перед справедливым судом богов. Ждать наказания за свои грехи. Ждать, что там, на небесах, меня встретит тот, с кем рука об руку я прошла большую часть своей жизни…
*** Белые стены храма. На них бросает отсветы священный огонь, зажженный в честь богини Прауримы, хранительницы домашнего очага. Этот огонь дни и ночи охраняют жрицы. Это их долг. Их судьба. Их осознанное желание. Под высокие своды потолка не долетает ни один звук, даже звук самой пылкой молитвы. Молитвы красивой женщины, молитвы матери, молитвы жены, чей мир с быстротой молнии разлетелся на осколки в начале последнего месяца лета. Тогда, в тот самый день, переливаясь, словно бриллианты, светили звёзды, неторопливо по чёрному плащу, оброненному царствующей ночью, плыла жемчужно – серая луна. Было тепло. Озорной ветер качал макушки деревьев и шелестел изумрудной травой. Ничто не предвещало трагедии.
*** …Полубезумный хрип, отчаянный крик – крик души, не желающей покидать ставшее вмиг безвольным тело мужчины, навсегда запомнили стены подземелья Кревской башни…
3. Витовт. Прости меня, отец…
*** Он бесцельно бродил по крохотному покою, ставшему по воле Ягайло его тюремной камерой. Там, за дверью не слышно шагов тюремщика, бряцанья ключей и оружия. Тишина. Кругом царила ТИШИНА. Рвущая и без того измученную душу на куски тишина. Она наступила сразу же после безумного крика, долетевшего сюда из подземелья. Он знал, кому принадлежал этот крик – его отцу. Его отец, этот благородный рыцарь, о котором ещё при жизни слагали легенды, был убит на рассвете. Убит по приказу всё того же Ягайло. Он остановился. За окном давно уже был день, солнце радовало теплом, белые облака своей пышностью и чистотой, вольный ветер трепал гибкие ветви деревьев. Его израненная душа ныла. Душа хотела определённости, хотела мести. Месть… да, едва он окажется на свободе, он будет мстить. Мстить за смерть отца и горе матери. Мстить за своё заточение…
*** - Отец! Не к Великому Перкуну, к тебе взываю из глубин сердца своего. Прости меня. Прости. Я, я должен быть на твоём месте, я должен был умереть. Я!!! И только я. Пусть я молод, но у меня грехов больше, и я готов к смерти. Отец, я верю, что ты слышишь меня. Верю, что отныне ты будешь оберегать своего сына от ошибок и лжи. Об одном молю, позволь мне мстить. Мстить за тебя, за мать. Мстить за то, что я нахожусь здесь взаперти. Отец! Как же мне будет не хватать тебя, твоей честности, твоей уверенности в жизни. А мать? Что будет с ней? Как она будет жить без тебя, отец? Ты был для неё всем: любовью, опорой, защитой от любого ненастья. Я часто замечал, что она не сводит с тебя глаз, улыбается, что она, как ребёнок, радуется твоим подаркам, что она смеётся от счастья, когда с нею рядом только ты. Её смех… услышу ли я ещё хоть раз её смех? Звонкий – звонкий, как серебряный колокольчик? Нет. Наверное, нет… Отец! Клянусь всем, что для меня свято: моей матерью, этой доброй и святой женщиной, женой, детьми, я отомщу за твою смерть! Ягайло ещё пожалеет, что осмелился поднять на тебя, брата своего отца, руку! Ох, отец, прости же меня…
*** Он смотрел в окно и ничего не видел. Его растрёпанные волосы обрамляли бледное, располосованное собственными ногтями, лицо. Ранки на щеках ещё кровоточили. Его красивые глаза заволокла пелена безумия. В его ушах всё ещё стоял отчаянный крик отца, который, как ему казалось, взывал о помощи. Он рвался на помощь и каждый раз натыкался на стену или накрепко запертую дверь. Он жил в другом, отгороженном стеной безумия, мире. Он не узнавал никого. С его губ иногда срывался хриплый смех – смех сошедшего с ума человека. Его безумная душа в глубине измученного страхом и отчаяньем сознания, наперекор всему лелеяла страшную мысль о мести… 3.08.2007 года.
4.Анна. Услышь меня, небо!..
*** Она сидела в деревянном кресле с высокой спинкой. За окном шумел ливень и бушевала гроза, сверкали молнии. В камине полыхал огонь. Он без разбора пожирал толстые дрова и тонкие ветки. От камина шло тепло, но она не чувствовала его. Со стороны казалось, что она спит. Но нет. Она просто закрыла глаза, что бы собраться с мыслями. Ей было плохо. Ей было одиноко. А огонь продолжал радостно трещать и пускать вверх свои рыжие искры. Что делать? Как быть? Как помочь тому, кто шагнул за грань безумия, кто сейчас беспомощен, словно младенец? Как вернуть его к реальности? Как дать понять ему, что его любят, что его ждут, что о нём помнят? Как? Ответом ей был лишь порыв холодного ветра в окно. Она поморщилась. С ресниц на щёку скользнула прозрачная, так похожая на утреннюю росу, слеза. Небо не слышит её молитв. Небо забыло о ней. Небо бросило её на растерзание жестокой и бездушной жизни.
*** - Услышь меня, небо! Услышь молитвы несчастной жены, несчастной матери. За что, за что ты так жестоко наказываешь меня? В чём моя вина? Неужели только в том, что мой муж чтит священный огонь и верует в Великого Перкуна, а не в Сына Божьего? Но это же не справедливо! Несправедливо, слышишь, небо?! Это их вера, их приучали с младенчества, что есть только Великий Перкун, в чьих руках их жизни, что христиане – это зло. Они не могут, когда их бьют по одной щеке, тут же подставлять другую. Для них месть – дело чести. Кровь за кровь. И не иначе. О, небо, не молчи же! Дай мне знать, что мои мольбы, мольбы уставшей от свалившихся несчастий женщины не напрасны! Мне ведь некому помочь. Князь Кейстут убит. Княгиня Бирута вернулась в храм. Мой муж болен. А отец далеко. Я одинока, мне страшно. Прошу тебя, небо, пойми, мой муж, как и его покойный отец, храбр, он добр, он честен. Таких, как он мало. Он не сделал ничего дурного. Он защищал себя, свою семью, защищал отца с матерью, он защищал то, что принадлежит ему по праву. Не он, слышишь, небо, не он, а Ягайло пошёл на обман. Он доверял ему. Как же, двоюродный брат, сын родного брата отца. Он говорил отцу, что Ягайло не способен на подлость. Наивный! Какой же он наивный. Или просто доверчивый? Ох, не знаю. Услышь меня, небо! Скажи, ответь мне, почему, почему он так страдает? Почему он смотрит на меня, как на чужую и не откликается на мои нежность и ласку? Скажи, за что, за что он наказан безумием? За что??? Я не понимаю этого… Молю тебя, небо, сжалься. Сжалься над нами. Помоги нам. Умоляю, сжалься!.. Я молода, у меня дети. Так не лишай же меня мужа, а детей отца!
*** Огонь догорел. Она так и не шелохнулась. Лишь покрасневшие глаза, да дорожки от слёз молчаливо напоминали о том, что она плакала, что все её мольбы, что все её вопросы так и остались без ответа…
5. Елена. Я жизнь отдам за тебя…
*** Она молилась. Слёзы медленно текли по её бледному и красивому лицу. Голос срывался. Она знала, что умрёт… - Отче наш. Еже еси на небесах! Да святится имя Твоё, да придет Царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…
*** Свеча с треском догорела. В крохотном квадратном покое, который не так давно покинули князь Витовт, переодетый в женское платье, и его жена Анна, стало темно. Но её, молодую и красивую девушку, не пугала темнота. Так было даже лучше. Это придаст ей силы - силы, что бы встретить лицом к лицу смерть.
*** - Пресвятая Богородица! Даруй мне силы, дабы могла я с радостью встретить свою смерть. А я умру. Не простит мне князь Ягайло помощи Витовту! Пресвятая Богородица, я отдам свою жизнь за мужчину, за князя, которого не просто люблю – боготворю. Молю тебя, прости мне, обречённой на смерть, столь тяжкий грех. Знаю, я не должна возносить свои чувства к мужчине столь высоко, но…. он единственный в моём сердце. Он единственный о чьих ласках я мечтала ночами. Он красив, он смел, он благороден. Скажи, как же можно в него не влюбиться? Только вот он не любит меня, моя любовь безответна, но это уже не важно. Важно, что я спасла ему жизнь, что я вернула матери сына, жене мужа, а детям отца. Я уверена, ночь будет им защитницей. Когда рассветёт, они будут уже далеко… Витовт, мой любимый, мой желанный, мой князь, я буду там, на небесах, молить Пресвятую Богородицу о твоей благородной душе, дабы не оставила она тебя и твою семью своей милостью…
*** В окно давно уже смотрел рассвет. Страшный, кровавый. Там, во внутреннем дворе Кревского замка вовсю кипела работа: стучали топоры, были слышны весёлые голоса холопов, возводивших высокий помост. Для казни. Казни молодой девушки и двух воинов стражи.
*** Она смотрела в окно и с ужасом ждала, когда же распахнётся дверь и в крохотный покой, звеня кольчугами и мечами, войдёт стража…
Эпилог.
Княгиня Бирута не смотрела на сына. Закрыв лицо ладонями, женщина горько плакала. Она уже знала, что цена его свободы – цена человеческой жизни…
Она на берегу одна стояла, Смотрела как уходят корабли, И то ли пела, то ли завывала, Когда они на дно морское шли. И жалко было ли их ей, не знаю, Но слезы все катились по щекам... Она сама, сама была такая, И вот теперь - ее разрушен храм.
Царица, как глаза твои сверкали, как ты смеялась над чужой бедой! Но вниз корона ржавая упала, когда ты наклонилась над водой... Наш мир спешит, заклеивает раны, Слезам не верит, да и сам не льет. Твой прежний раб теперь тебе хозяин, и в жертву тебя идолу несет.
Несправедливо! Горькое прозренье, и темный угол стал еще темней, А идол ждет, он ждет и жаждет мщенья, невозмутимый и холодный змей. И храм дремал, отвергнутый надеждой, Но кто-то Слово новое сказал, И не страшнее заглянуть нам в бездну чем в женские огромные глаза!
Пусть за тобою сам пойду на дно я, кто избавленье мне от правды даст?! Мы связаны с тобою общей кровью, и пусть нас вместе поглотит вода! Никто не знает времени и часа, Но этот час написан в Бытие. Царица, ты и впрямь была прекрасной, Но только не на небе, на земле.
Маргарита Анатольевна, голуби так красиво получились
Капли Счастья
Усталостью въевшись в глаза, день отмучился, За грош продан ею, как все в ленте лет. Но в офисной бюрократичности будничной Где Гордость профессиональных побед?
С вечернею встречей отплакала белая Печаль-безнадежность больничных палат, Где гаснет принесшая ей всю Вселенную С Рожденьем – для Жизни... Но кто ж виноват?
Во сне хнычет дотосковавший до вечера Средь ломаных кукол, на мокром белье, Рожденный для Завтра, Чудесного, Светлого – Веками мечтают о чем на Земле...
Горят синяки, свою норму добравшие К отбытью на сборку к друзьям-алкашам Того, кто быть должен Любовью и Радостью; Они утекли от нее по частям...
...Но звуки стихают в тьме преобразившейся: Течет к сердцу Счастье нездешних миров Из капель, в стакан вожделенно отсчитанных: И в снах ей всю ночь – и Успех, и Любовь...
Алексей12,даже не знаю что и сказать,у него тоже православие такое же,про которое я только говорил,Остров ему нравится,еще сказал,что в последнее время не появляется ничего такого нового чтоб все сели и ахнули,я с этим тоже не согласен,вот только хотел сказать ,что Линкин Парк покорили мое сердце недавно,и я теперь прямо прусь,думаю однозначно клип десятилетия это "That I've Done",эх а ведь несколько лет назад я слушал только Арию да Металлику,а от Линкин Парк нос воротил и от Би-2,например,как же я был глуп.
Выдержки из интервью Андрея Рубанова(то что мне показалось интересным): - И какие же у вас отношения, например, с Богом? - С Богом - интимные. Я молился целый год в тюрьме. Посты держал. Доводил себя до экстатических состояний. Плакал. Я знал наизусть весь покоянный канон.
- С властью? - Она отдельно от меня. Такова её природа в России: она существуетотдельно от гражданина, она озабочена собой. Если ты придешь в любую государственную контору, в ту же ГАИ, то сразу поймешь, что всё там организованно для удобства не твоего, а чиновника, - начиная с расположения столов и заканчивая отношением... Лично я к власти никакого отношения иметь не хочу. Любая публичная политика - клоунада.
- А Лимонов? Ты же не раз говорил, что уважаешь то, чем он занимается? - Уважаю, но не согласен. Я по природе своей не революционер, а эволюционер. Любая революция -это разрушение и убийство. Я пока не готов убивать. Я в Чечне работал, всю эту кухню видел изнутри - никакого желания заниматься политикой у меня больше нет! Я видел как делается война, как люди приходят во власть, как одни выигрывают и остаются, а других вышвыривают пинками, втаптывают в грязь, давят...
- Хорошо, про отношения с властью понятно. С народом? - Это мой народ, я его люблю. Но я его считаю диким. Грязным. Какое может быть отношение к народу у сына и внука сельских учителей?
- А пасешь народы? Как всякий писатель с гордыней? - Ну, пытаюсь сдерживаться. Но хочется. Очень хочется пасти. поэтому в каждом романе у меня пара абзацев прямой проповеди.
- Не любишь фотографироваться? - Понимаешь... Если ты медиаперсона, значит, ты вроде как клоун. А понятие "клоун" восходит к старинному понятию "пи--р". По старым понятиям, если ты что-то делаешьна публику, на потеху, значит, ты жопой крутишь.
Самая маленькая в мире 6-струнная электрогитара. Длина наногитары, созданной в Корнельском университете - 10 микромеров (oddmusic.com). Еще бы добавить наномузыкантов и образовать наногруппу, играть которая будет нанометалл, собирая миллионы восторженных поклонников http://s005.radikal.ru/i209/1001/e1/e9807c69ad0d.jpg
Гори-догорай, погребальный костёр, гори-догорай! Уноси моё счастье на крыльях из лёгкого дыма. И пусть душа князя в далёкий заоблачный край Войдёт в тишине и там его встретит дружина.
Гори же, гори, злой огонь, догорай алой болью, Неси в вышину к белым звёздам печали мои. Я попрощаюсь сегодня, мой Игорь, с тобою, Смотри же с небес на кровавую тризну любви!
Гори же, огонь, догорай в тёмном небе закатом, Неси в тишине грозный ветер над Киевом весть. Я не осталась одна, любый князь, сын наш – рядом! Гори же, огонь, догорай под печальную песнь…
А какого года "Гран Торино"? Вы вспоминали о раскосой врачице. Я вот тоже вспомнил: у меня сестра училась в музыкальном училище и там было много, очень много китайцев на платной основе учились. Они ни слова не понимали по-русски и к концу обучения кое-как могли разговаривать. А в консерваториии вообще почти все китайцы, корейцы. У них есть деньги и они учатся, у наших денег нет.
•
"Гран Торино" - 2008 год. 30.01.10 13:39
Margenta
Словно как листья с деревьев сухих падают тощие дни, Только секирою снов золотых Дерево не подломить. Тянется время. течет Иордан, бурные воды тихи, Только как прежде... идет Иоанн, провозглашая стихи!
Я не пророк, я только глас в пустыне вещающий о следующем дне. В тот день, когда надежда вас покинет, для вас я снова буду путь во тьме. За ночью день, и ночь за днем - известен тот закон, Твой день давно уже прошел, великий Вавилон!
Невидимой приходит в мир и следует сестра, И все кто позван был на пир - теснятся у костра. Она стирает языки, мешает имена, Слагает песни и стихи... кто ж? - Истина она.
Ангелы смолкли. И ветры легли у Иоанновых ног, Вот - через день Иордан зашумит и содрогнется Восток. Кто из пустыни услышит призыв, кто приготовит нам путь? Тихо вокруг. Только речка бежит, и нагоняет тоску.
- Скоро мы отправимся в прекрасное место - ты забудешь свой мир и своих друзей, не будет не времени, ни конца, ни сегодня, ни вчера - только Вечность и Вечность, вместе! - У меня нет выбора?.. - Нет. Это твой рок. Твоя судьба.
Собственно в Библии нужно отделять зерна от плевел... Ветхий Завет вообще кто-нибудь до конца прочитал? Чей-там кто сын был, да кто спал с кем. Отдельные истории - книга Иовы, Ионы, Иеремии - это интересно. Вот нравится мне из Евангелия Притча о Сухой смоковнице, потому что она соответствует жизни. Это я в себя и беру.
фантомм, настоящие интелигенты не закусывают, поэтому с самомнением у меня и порядок. Учусь на своих ошибках. Не обязательно знать библию наизусть, чтобы быть противником, достаточно поверхностного взгляда.
St Andrew, вот из-за таких "имеющих представление об истинной сущности Бога и религии", мне уже несколько лет не хочется принимать участия во всякой пустынной полемике...
Ст_Андрев, а почему нельзя рассуждать о Боге?Зачем делать людей думающими, если они не могут перемыть кости и Богу? Сомнения и споры укрепляют веру верующих и неверие неверующих, а иногда диалог помогает друг друга слышать.
Уважаемые Folko, SWETLANA, Лунатик, HardRain, Бабасенок, Margenta, Gladiator, polson, Phoenix, INKubus, фантомм, Металлозвезда, Ягуля и Крэй безгранично благодарен Вам за все сказанные теплые слова... Леди Ди, с праздничком! И пусть рассудок будет всегда таким же ледяным, как нынче погода!
Оззик, 
с Днями Рождениями вас!!!! 
